Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице] - Генрих Гацура

— Вы не видели поблизости никого из знакомых?

— Знаете, — заведующий магазином нахмурился, и на его переносице появилось несколько поперечных складок, — мне показалось, что где-то невдалеке мелькнула желтая куртка Курлюкова… Хотя, что ему в этом районе делать…

Николаев вытащил из сейфа и поставил на стол футляр с яйцом.

— Что вы можете сказать по поводу вот этой вещи?

— Первый раз вижу, — развел руками заведующий.

— Странно, — с улыбкой посмотрел на него следователь, — гражданин Константинов, пытавшийся вывезти за границу сей, имеющий огромную историческую ценность предмет, сообщил нам, что получил его от вас.

— Мой зять знал, что я был против его женитьбы на моей дочери, и теперь мстит за это.

— Странно, на корпусе яйца и на бутоне обнаружены отпечатки ваших пальцев. Как вы можете объяснить это?

— Не знаю, но я ни в чем не виноват.

— Ну-ну.

— Я еще раз говорю, что стал жертвой какой-то ошибки. Клянусь памятью своей матери, но я ни в чём не виноват.

— Вижу, вы не хотите последовать благоразумному совету и все рассказать, в таком случае слушайте меня. Во вторник, двадцать четвертого числа, Курлюков позвонил и сообщил вам, что Федоров знает об этом яйце и грозится обратиться а милицию. Кстати, дабы никто не заподозрил, что между вами могут существовать какие-либо преступные связи, вы запретили оценщику заходить в свой кабинет, а так как его телефон был соединен параллельно с бухгалтерией, ему приходилось звонить вам из телефона-автомата.

— Боже мой, какая ложь!

— Одна из продавщиц отдела посуды поделилась со мной своими наблюдениями. Как только Курлюков заходил в телефонную будку, которую было видно из ее окна, и набирал номер, в вашем кабинете раздавался звонок телефона.

— Это лишь случайное совпадение, — сказал заведующий.

— После звонка Курлюкова вы послали своего зятя проследить за Федоровым. Константинов довел его до милиции, толкнул в дверях моего кабинета, а затем позвонил и сообщил вам обо всем, что видел и слышал. Вы, гражданин Гребельский, приняли решение убрать старика. Взяв своего помощника Рекстыньша, некогда проходившего и сидевшего с вами по одному и тому же делу в одной колонии, вы заставили его надеть желтую куртку Курлюкова, которую он обычно оставлял в раздевалке на вешалке. Вы догадывались, что рано или поздно милиция может выйти на комиссионный магазин, и поэтому решили сами подставить нам оценщика, а затем убрать его.

— Скажите, — постучал себя по груди Гребельский, — ну зачем мне надо было его убивать?

— Во-первых, вы испугались зачастившей к вам в магазин милиции. Во-вторых, оценщик мог проболтаться о том, кто заставляет его ставить по чужим паспортным данным скупленные у Афанасьева и Рекстыньша, и не только у них, ворованные антикварные вещи. Мы проверили на выбор квитанции и составили небольшой список вещей, сданных по чужим паспортам. Он, естественно, неполный.

— Я никакого отношения к этому не имею, — заведующий отодвинул лист со списком. — Возможно, этим занимался Курлюков, не зря же на него написали анонимку.

— Вот заключение экспертизы. На всех квитанциях из этого списка обнаружены отпечатки ваших пальцев.

— Было бы очень странно, если бы вы их не обнаружили. Я заведующий магазином, и мне приходится проверять своих работников, в том числе и правильность ведения ими документации.

— Почему тогда они были обнаружены только на этих квитанциях, и ни одного на соседних?.. А потому, что Курлюков выписывал их и отдавал вам. Затем, после реализации вещей, вы получали по этим квитанциям деньги.

— Никогда ничего подобного в моем магазине не было!

— Не было, говорите? Что ж, пойдем дальше. Выбрав удобный момент, Рекстыньш толкнул Федорова под машину и бросился бежать. Вы подошли к старику, вытащили паспорт и разорвали лежащую в паспорте квитанцию. Одну часть ее вы оставили в паспорте, приколов на всякий случай скрепкой, дабы не потерялась, а вторую при помощи все того же Рекстыньша подсунули в сумку оценщика. Думали милиция найдет в сумке Курлюкова часть квитанции, принадлежавшей Федорову, подошьет ее в папку и закроет дело в связи с гибелью убийцы.

— Ничего не знаю, — замотал головой заведующий. — Я не имею ко всему этому никакого отношения.

— Кстати, на квитанции вы со своим помощником тоже оставили отпечатки пальцев. Перестарались и с анонимным письмом. Думали, мы не догадаемся, для чего нам были даны два обрывка квитанции, и решили подстраховаться. Затем поджог дачи… Похоже, вы давно замышляли убийство Курлюкова. Кстати, Афанасьев сообщил нам, что именно вы посоветовали устроиться им по совместительству на аптечный склад.

— Это ложь.

— У Афанасьева сохранился листок с названием лекарства. Хотите ознакомиться с заключением графологической экспертизы?

— Возможно, это случайное совпадение. Вам еще будет стыдно, молодой человек, за то, что возводили на меня, старого и заслуженного человека, напраслину.

— Ночью, на даче оценщика, Афанасьев и Рекстыньш залили по вашему приказу в отопитель «Жигулей» украденное на аптечном складе лекарство, а затем, когда Курлюков уехал, ограбили и подожгли дачу. Сколько следов! Не меньшая глупость была сделана вами, когда, не дождавшись положенных трех дней после продажи, вы взяли деньги за ворованную лампу…

— Не брал я никаких денег.

Николаев повернулся к сидящему за соседним столом Сокову.

— Володя, пригласи сюда гражданку Катову, а вы, гражданин Гребельский, пересядьте пока в уголок.

— Вы можете сами, раньше трех дней, выдать кому-либо деньги за проданную вещь? — спросил Сергей у севшей напротив него женщины.

— Нет, только по распоряжению директора.

— А сотрудникам магазина?

— Даже им. Для этого комитент должен заполнить специальный бланк-заявление и только при наличии положительной резолюции я выдаю ему деньги.

— А вы не припомните, в последние три дня вы выдавали кому-нибудь из комитентов деньги раньше срока.

— Нет.

— А по этой квитанции, на керосиновую лампу? Пятьсот тридцать рублей? Здесь ваша подпись.

— Дело в том, что деньги и квитанции хранятся у заведующего в сейфе, и иногда он сам берет деньги для своих знакомых, чтобы не утруждать их хождениями по магазинам. Я сейчас припоминаю, что во вторник, сразу же после продажи этой лампы, заведующий взял деньги и, когда давал подписывать мне квитанции, сказал, что его приятель купил новую машину и очень нуждается в деньгах…

— Вы можете идти, — кивнул Николаев кассирше, затем обратился к заведующему. — Что теперь скажете?

— Гнусная клевета.

— Гражданин Гребельский, вы мне казались более умным человеком. Суд учел бы ваше…

— Оставьте свои советы при себе. В цивилизованных странах на допросы приглашаются адвокаты подозреваемых, а здесь не знакомым, с юриспруденцией людям самим приходится правдами и неправдами защищать себя… Куда нам устоять против вас, искушенных во всех тонкостях юридических вопросов…

— Ну, вам-то нечего сетовать, в вашем деле все ясно, как день.

— Впереди суд. Не все же такие дураки, как вы, готовые топить уважаемых людей.

— «Уважаемые люди»? — Николаев даже подался вперед. — Если не ошибаюсь, так называют себя за границей мафиози?

— Не знаю я никаких мафиози. Просто, кроме вас, есть кое-кто повыше, кому могут не понравиться ваши логические упражнения. Так вы можете дойти и до того, что начнете обвинять и кое-кого из вышестоящих товарищей. Вы хоть знаете, кто у меня родственники и кто друзья?

— Боюсь, дружить они с вами больше не будут, узнав о ваших проделках и о том, что вы пытались во время следствия козырять их именами. — Сергей закрыл папку с делом.

— Я бы на вашем месте подумал над моим вчерашним предложением и еще раз внимательно прочитал анонимное письмо на Курлюкова. В противном случае, боюсь, вы никогда не подниметесь выше старшего лейтенанта, и, что вполне возможно, вам вообще придется подыскивать новое место работы.

— Александр Кристапович, сейчас время гласности и перестройки, а ваше время, «уважаемых людей», прошло, — сказал Николаев, нажимая кнопку звонка.

— Рано вы нас списываете со счетов. Мы еще поборемся, молодой человек.

— О каком это предложении он говорил? — спросил Соков, когда за заведующим закрылась дверь.

— Вчера, когда я выводил его из магазина, он предложил мне самому назвать сумму взятки.

— Почему ты никому не сказал об этом? — с удивлением посмотрел на следователя Владимир.

— Как бы я доказал? Мы были один на один.

— Не думаешь, что с его связями, он может выбраться сухим из воды?

— Я сделал все, что мог, остальное, увы, зависит не от меня.

— Да, ну и «комок» нам достался, — покачал головой Соков.